Борис Борисович Рыжий. Наверняка вы о нём слышали. Екатеринбургский поэт «лихих девяностых» родом из Челябинска, поэт со шармом на лице, кудрявый солнечный парень, даже «есенинообразный». Так его называли и описывали. Он мог стать восходящей звездой нового, ХХI века, но, к сожалению, этой звезде суждено было сгореть. О нем и о его творчестве вспоминает Мария Камаева.
Начнём с детства. Он был третьим ребенком в семье. Старшие сёстры, Елена и Ольга, проводили много времени с младшим братом, опекали его. Когда Рыжему было шесть, семья переехала из Челябинска в Свердловск (ныне Екатеринбург), а именно во Вторчермент — не самый безопасный район, особенно, если мы говорим про девяностые. Отец Бориса был доктором геолого-минералогических наук. Чтобы хоть как-то обезопасить себя, Рыжий стал ходить на бокс. Так и получилось, что в четырнадцать лет Рыжий одновременно написал своё первое стихотворение и стал чемпионом Свердловска по боксу среди юношей.
«Мои друзья не верили в меня...»
Сыны Пластполимера, Вторчермета,
у каждого из них была статья.
Я песни пел, не выставляя это...
А потом он встретил свою любовь. Первую и единственную. Она, Ирина Князева, проживёт с ним всю оставшуюся жизнь, восемь лет. У них появится сын, Артём Рыжий, но он умрёт в том же возрасте, что и отец.
Я по листьям сухим не бродил
с сыном за руку, за облаками,
обретая покой, не следил,
не аллеями шел, а дворами.
Только в песнях страдал и любил.
И права, вероятно, Ирина —
чьи-то книги читал, много пил
и не видел неделями сына.
Так какого же черта даны
мне неведомой щедрой рукою
с облаками летящими сны,
с детским смехом, с опавшей листвою.
По воспоминаниям родственников, везде, по всей квартире лежала бумага. Рыжий рифмовал постоянно и рифмовал прекрасно, в своей манере. Он будто разговаривает с читателем, рассказывает о своих снах и страхах, делится историями, укладывая всё это в немного сбивчивое, но от того не менее близкое читателю повествование. Его любимыми словами были «типа» и «без дураков», что значит «честно».
Все хорошо начинали. Да плохо кончали.
Покричали и замолчали —
кто — потому что не услышан, кто —
потому что услышан не теми, кем хотелось.
Идут, завернувшись в пальто.
А какая была смелость,
напористость. Это были поэты
настоящие, это
были поэты, без дураков.
Завернулись в пальто, словно в тени, руки — в
карманы.
Не здороваются, т. к. не любят слов.
Здороваются одни графоманы.
Борис Борисович был знаком даже с Евгением Евтушенко и Евгением Рейном. Впоследствии Рейн называл Рыжего «последним поэтом XX века» и «самым талантливым поэтом своего поколения». Рыжий писал о Советском Союзе, а впоследствии и о России, о перестройке, о социальных низах, которым сильно сочувствовал, об одиночестве, снах и смерти. Он писал о людях и для людей. 8 сентября 2024 года ему исполнилось бы 50 лет. К сожалению, «бы», так как 7 мая 2001 года он ушёл из жизни, оставив записку, на которой от руки было выведено «Я всех любил. Без дураков». До сих пор не ясны причины этого поступка.
Я забыл шелест книг.
Я листаю оконные стекла.
И свеча освещает нетронутый ужасом лик.
И, как будто меж строк, я читаю меж улиц
промокших
то, что не передать, ибо это иная
книга, нежели те, что обычно читают.
Это книга ветров,
судеб, звезд негорящих, несказанных слов.
Пусть мне хочется спать,
но рука не дрожит. Пусть до боли тревожно,
надо еле дышать, и листать осторожно.
Можно вены порвать.
После смерти поэта его книги были изданы в Германии, Великобритании, Италии и, конечно, в России.
В России расстаются навсегда.
В России друг от друга города
столь далеки,
что вздрагиваю я, шепнув «прощай».
Рукой своей касаюсь невзначай
ее руки.
Длиною в жизнь любая из дорог.
Скажите, что такое русский Бог?
«Конечно, я
приеду». Не приеду никогда.
В России расстаются навсегда.
Кто бы что ни говорил, а Борис Борисович Рыжий — человек гениальный. Пусть и немного своеобразный. Рыжий был признан и при жизни, а уже после смерти стал практически классиком. По сути, это последний на данный момент бесспорно классический русский поэт. Его стихи трогают струны души, играют на них то вальсовым перебором, то с силой бьют по ним. Это то, что читатели ценят в творчестве Рыжего.
Смерть поэта непонятна. Она породила множество слухов и версий. Основная версия — эмоциональное выгорание. По словам родственников, в последнее время он задумывался над тщетностью жизни, её быстротечностью, смерть как будто преследовала поэта. Ведь он был прекрасным другом, семьянином, да и вообще хорошим человеком. Борису Рыжему было всего двадцать шесть лет. Он погиб в том же возрасте, что и Михаил Лермонтов. «Погиб поэт! — невольник чести...»
Смерть поэта непонятна. Она породила множество слухов и версий. Основная версия — эмоциональное выгорание. По словам родственников, в последнее время он задумывался над тщетностью жизни, её быстротечностью, смерть как будто преследовала поэта. Ведь он был прекрасным другом, семьянином, да и вообще хорошим человеком. Борису Рыжему было всего двадцать шесть лет. Он погиб в том же возрасте, что и Михаил Лермонтов. «Погиб поэт! — невольник чести...»
Благодарю за все. За тишину.
За свет звезды, что спорит с темнотою.
Благодарю за сына, за жену.
За музыку блатную за стеною.
За то благодарю, что, скверный гость,
я все-таки довольно сносно встречен.
И для плаща в прихожей вбили гвоздь.
И целый мир взвалили мне на плечи.
Благодарю за детские стихи.
Не за вниманье вовсе, за терпенье.
За осень. За ненастье. За грехи.
За неземное это сожаленье.
За Бога и за ангелов его.
За то, что сердце верит, разум знает.
Благодарю за то, что ничего
подобного на свете не бывает.
За все, за все. За то, что не могу,
чужое горе помня, жить красиво.
Я перед жизнью в тягостном долгу.
И только смерть щедра и молчалива.
За все, за все. За мутную зарю.
За хлеб, за соль, тепло родного крова.
За то, что я вас всех благодарю
за то, что вы не слышите ни слова.
#поэзия #классика
