Если бы вам предложили пропустить один год из своей жизни, полностью посвятив его сну, вы бы согласились? Для главной героини романа «Мой год отдыха и релакса» Отессы Мошфег это было единственное желание, которое она исполнила, и вот что из этого вышло...
Представьте: Нью-Йорк нулевых, вам двадцать шесть, за спиной — факультет истории искусств в Колумбийском университете, на карте достаточно денег для того, чтобы жить и ни в чём себе не отказывать ближайшие три года, но, возвращаясь с фешенебельной работы смотрителем галереи современных искусств в квартиру на Верхнем Ист-Сайде, вы не чувствуете ничего, кроме пустоты в душе и отвращения ко всему окружающему. Кто-то скажет, что это избалованность, кто-то узнает себя. На самом деле, это жизнь главной героини книги Отессы Мошфег «Мой год отдыха и релакса» до того, как она решает потратить целый год на сон, чтобы избавиться от депрессии и дать себе шанс начать всё сначала.
Действие романа происходит в двухтысячном году, но тема актуальна всегда. Можно подумать, никто хоть раз не мечтал уйти в забытье. За рубежом книга стала бестселлером, разлетелась в Barnes&Nobles1, вот уж действительно, как горячие пирожки, и получила высокую оценку многих литературных критиков, например, литературного обозревателя из The New York Times, Дуайта Гарнера. «Мой год отдыха и релакса» — лучшая книга года по версии The Washington Post, Time, Amazon, The Guardian и других именитых СМИ. В прошлом году она завирусилась в ТикТоке и неожиданно снова стала популярна, теперь уже подростки писали про «отдых и релакс». Одни кричали — постойте, она же просто издевается над нашим поколением, это сатира; другие утверждали, что теперь начинается их «годовой сон» и находили себя в главной героине.
Возможно, сейчас вам захотелось сказать — но постойте, я-то про неё ничего не слышал! Действительно, на русском языке роман хоть и была издан, но получил незаслуженно мало внимания. Попробуем разобраться: и в том, почему вы возможно до сих пор ничего не слышали про «Мой год отдыха и релакса», и в том, почему подростки массово ассоциируют себя с девушкой, которая находится в депрессивном состоянии, грубо относится к окружающим и обожает скандальную Вупи Голдберг.
У главной героини (она же рассказчица) «Моего года отдыха и релакса» нет имени. На протяжении всей книги она рассуждает о своей судьбе, о том, что привело её к решению проспать целый год. Здесь и родители, которые погибли, пока девушка училась в колледже; и Рева, единственная подруга — воплощение моды нулевых: вечно пытается похудеть, смотрит самые новые фильмы, чтобы быть в тренде, читает журналы с новостями из жизни селебрити и книги по самопомощи, крутит роман со своим женатым боссом, короче, сейчас бы её назвали олицетворением toxic femininity2. Рева отчаянно пытается вписаться в высшее общество и не скрывает своей зависти к главной героине, которая без особых усилий получает всё, например, настоящие, а не фейковые брендовые сумки и модельную внешность.
У главной героини (она же рассказчица) «Моего года отдыха и релакса» нет имени. На протяжении всей книги она рассуждает о своей судьбе, о том, что привело её к решению проспать целый год. Здесь и родители, которые погибли, пока девушка училась в колледже; и Рева, единственная подруга — воплощение моды нулевых: вечно пытается похудеть, смотрит самые новые фильмы, чтобы быть в тренде, читает журналы с новостями из жизни селебрити и книги по самопомощи, крутит роман со своим женатым боссом, короче, сейчас бы её назвали олицетворением toxic femininity2. Рева отчаянно пытается вписаться в высшее общество и не скрывает своей зависти к главной героине, которая без особых усилий получает всё, например, настоящие, а не фейковые брендовые сумки и модельную внешность.
Это был Йорквилл, Верхний Ист-Сайд. Люди были встревожены. Когда я пробиралась через лобби в своей пижаме и тапочках, я чувствовала, будто совершаю преступление, но мне было всё равно... я была высокая, худая, красивая и молодая блондинка. Даже в своем худшем состоянии, я знала, что всё ещё выгляжу хорошо3.
Сон — единственное, что приносит удовольствие рассказчице. Она спит по пятнадцать часов в день, а в оставшиеся часы бодрствования пересматривает фильмы Вупи Голдберг, ходит в «бодегу», где «продаётся кофе для рабочего класса: для доставщиков еды, швейцаров, разнорабочих, официантов и домработников, но зато нет влюблённых парочек и кричащих детей» и не следит за новостями, максимально абстрагируется от окружающей среды. Когда даже восьми часов бодрствования становится слишком много, девушка решает обратиться к психотерапевту. Единственным, ответившим в одиннадцать ночи, становится психотерапевтка Доктор Таттл. Главная героиня книги врёт ей про инсомнию4, чтобы получить рецепт на мощные успокоительные и проспать целый год. Уволиться с работы, наладить автоматическую оплату всех счетов, выкинуть из квартиры всё, кроме кровати. Попросить бывшего коллегу закрыть квартиру на замок, доставлять пиццу два раза в неделю — время, когда она будет просыпаться чтобы сходить в душ и поесть, и вся эта помощь в обмен на запись ее «года отдыха и релакса», как перфоманса современного искусства.
Звучит, как полный абсурд, как книга про зависимость от наркотиков, в которой не происходит ровным счетом ничего, а главный герой просто пробивает очередное дно. Однако эксперимент оказывается удачным, девушка «просыпается» и обновлённая одухотворённо гуляет по парку, кормит уточек, рассматривает листики на деревьях. На этом книга заканчивается. Происходящее в ней напоминает чёрно-белый фильм 1974 года «The Man Who Sleeps» французского режиссера Бернарда Кейсанна, который представляет собой подробное описание состояния человека, медленно погружающегося в глубокую депрессию.
Здесь стоит отметить, что Отесса Мошфег писала эту книгу, когда сама находилась в глубокой депрессии и у неё были проблемы с алкоголем. Она так же считает Вупи Голдберг гениальной актрисой и даже признаётся в одном из интервью, что мечтает, чтобы та прочитала «Мой год отдыха и релакса». Получается, что в героине есть черты самой писательницы, а это хороший ответ на вопрос, почему ей так достоверно удаётся изобразить депрессивное состояние. Так же, как и в реальном мире, незнакомому с этим человеку оно будет казаться выдуманной болезнью привилегированной части общества, когда на самом деле это и душ раз в неделю, и отсутствие интереса к жизни, и неряшливый внешний вид. Рассказчица кажется грубой, бесчувственной и равнодушной ко всем, она отталкивает подругу, которая вроде бы искренне беспокоится о её состоянии даже после того, как героиня прямо просит «закончить дружбу, потому что в ней нет никакого смысла». На самом деле перед нами характеристика не самой главной героини, а её расстройства, и с каждой перевёрнутой страницей это ощущается всё больше и больше.
Звучит, как полный абсурд, как книга про зависимость от наркотиков, в которой не происходит ровным счетом ничего, а главный герой просто пробивает очередное дно. Однако эксперимент оказывается удачным, девушка «просыпается» и обновлённая одухотворённо гуляет по парку, кормит уточек, рассматривает листики на деревьях. На этом книга заканчивается. Происходящее в ней напоминает чёрно-белый фильм 1974 года «The Man Who Sleeps» французского режиссера Бернарда Кейсанна, который представляет собой подробное описание состояния человека, медленно погружающегося в глубокую депрессию.
Здесь стоит отметить, что Отесса Мошфег писала эту книгу, когда сама находилась в глубокой депрессии и у неё были проблемы с алкоголем. Она так же считает Вупи Голдберг гениальной актрисой и даже признаётся в одном из интервью, что мечтает, чтобы та прочитала «Мой год отдыха и релакса». Получается, что в героине есть черты самой писательницы, а это хороший ответ на вопрос, почему ей так достоверно удаётся изобразить депрессивное состояние. Так же, как и в реальном мире, незнакомому с этим человеку оно будет казаться выдуманной болезнью привилегированной части общества, когда на самом деле это и душ раз в неделю, и отсутствие интереса к жизни, и неряшливый внешний вид. Рассказчица кажется грубой, бесчувственной и равнодушной ко всем, она отталкивает подругу, которая вроде бы искренне беспокоится о её состоянии даже после того, как героиня прямо просит «закончить дружбу, потому что в ней нет никакого смысла». На самом деле перед нами характеристика не самой главной героини, а её расстройства, и с каждой перевёрнутой страницей это ощущается всё больше и больше.
Я нуждалась во внимании, но не хотела унижаться, чтобы просить о нём.
Тонкой нитью сквозь всё повествование прокрадываются упоминания о Нью-Йорке, WTC5, в котором работают Рева и бывший бойфренд рассказчицы, Трэвор. Конечно, то, что её год сна приходится на период между летом двухтысячного и летом две тысячи первого года — не случайность. Жизнь как-будто говорит: «Хотела переродиться, обновиться? Получай по полной!». Да что уж там, и сама рассказчица чем-то напоминает сонные Соединенные Штаты Америки начала XXI века, которые пробуждаются из-за трагедии 11 сентября. Возвращаясь к автобиографичности романа, наличие общественно-политической сюжетной линии можно объяснить тем, что накануне террористической атаки Мошфег, только вышедшая из глубокой депрессии, познакомилась с художником Стивеном Ки, который жил в Нью-Йорке. В процессе работы над книгой она писала ему с просьбами подробнее описать день, наступивший после их встречи.
Как и в остальных книгах Мошфег, все мужчины здесь очень неприятные, мерзкие, даже бывший бойфренд рассказчицы, которая в итоге справляется со своими проблемами без принца на белом коне. Она выходит из дома без макияжа, с остатками зубной пасты на лице, открыто презирает всех своих ровесников и как-будто говорит — «Я не такая!».
Как и в остальных книгах Мошфег, все мужчины здесь очень неприятные, мерзкие, даже бывший бойфренд рассказчицы, которая в итоге справляется со своими проблемами без принца на белом коне. Она выходит из дома без макияжа, с остатками зубной пасты на лице, открыто презирает всех своих ровесников и как-будто говорит — «Я не такая!».
«Чуваки», читающие Ницше, Пруста, Дэвида Фостера Уоллеса, выписывающие их драгоценные мысли в чёрный Молескин. Борода, худые ноги, зип-худи, светло-голубые пальто или зеленые парки... Они жили в основном в Бруклине, ещё одна причина, по которой мне нравилось жить в Верхнем Ист-Сайде. Никто здесь не слушал Moldy Peaches. Никому здесь не было дела до «иронии», или «Догмы 95», или Клауса Кински.
Рассказчица питается «вредной» пищей, не имеет никаких хобби, кроме просмотра фильмов, в общем, воплощает все миллениальские guilty pleasure6.
Сама писательница говорит, что «предпочла бы умереть», чем писать счастливую литературу о счастливых женщинах, которых хочет видеть общество. Неправильная, плохая, бесчувственная, на протяжении всей книги рассказчица проживает одну из самых сложных битв в своей голове, битву с собой. Наконец, оказавшись в стабильном состоянии, она искренне восхищается мужеством подруги, которую, как и всех остальных, презирала раньше. Об этом последняя глава книги.
Сама писательница говорит, что «предпочла бы умереть», чем писать счастливую литературу о счастливых женщинах, которых хочет видеть общество. Неправильная, плохая, бесчувственная, на протяжении всей книги рассказчица проживает одну из самых сложных битв в своей голове, битву с собой. Наконец, оказавшись в стабильном состоянии, она искренне восхищается мужеством подруги, которую, как и всех остальных, презирала раньше. Об этом последняя глава книги.
И я продолжала смотреть это (запись с места событий теракта 9/11), обычно в одинокие вечера, или в любое другое время, когда я сомневалась, что жизнь стоит того, или когда мне нужна была храбрость, или когда мне было скучно. Каждый раз, когда я видела, как женщина выпрыгивает с семьдесят восьмого этажа Северной Башни — один каблук спадает и летит вперёд нее, другой застрял на ноге, блузка расстёгнута, волосы развеваются... я охвачена почтением, не потому что она выглядит как Рева и я думаю, что это она, почти абсолютно точно она, и не потому что мы с ней были друзьями, и не потому что я больше никогда не увижу её снова, а потому что она красива. Это и есть она, живущий, ныряющий в неизвестность, проснувшийся человек.
Кажется, что главной причиной, по которой русскоязычные читатели так плохо знакомы с этой книгой, стала ужасная работа её издателей. Тут есть проблемы с переводом — он дословный и корявый, местами нелепо адаптированный; я прочитала книгу и на русском, и в оригинале на английском. Чувствовалась огромная разница. Пока на оригинальной обложке красуется картина Жака-Луи Давида «Портрет Молодой Женщины в Белом», русские издатели «потрудились на славу» и сделали убогий контурный рисунок, хуже которого только фраза на обложке «это охрененно смешно!» (не забываем, что книга про депрессию). Всё это отталкивает, и я сомневаюсь, что когда-нибудь познакомилась бы с Мошфег, если бы не англоязычный интернет.
Феномен подражания и восхваления подростками героинь, которые представляют из себя на первый взгляд нечто ужасное, отвратительное и безобразное, совсем не нов. В ТикТоке, например, можно найти тысячи видео, где девочки говорят о том, насколько они хотят быть похожими на Сюзанну или Лису из Прерванной Жизни (автобиографический роман Сюзанны Кейсен об опыте пребывания в психиатрической клинике), Кристиану Ф. из «Мы дети со станции Зоо» (автобиографический роман Кристианы Фельшеринов о наркомании в подростковом возрасте) или на Эстер Гринвуд, находящуюся в депрессивном состоянии героиню книги, написанной Сильвией Плат за несколько месяцев до собственной смерти.
Обращаясь к своему личному опыту (для справки, обо мне — самый настоящий зуммер, с тысячами часов, проведённых в социальных сетях), я могу объяснить, почему так происходит, потому что тоже склонна симпатизировать таким героиням и бессознательно подражать им. Это как будто снимает с меня все обязательства, будто «Мой год отдыха и релакса», например, мне говорит, что период в жизни, когда ты питаешься одной пиццей и выходишь из дома только за кофе — вполне нормально, такое бывает. С одной стороны, когда на тебя наконец не давят книги, фильмы и сериалы с идеальной картинкой одетых с иголочки и всегда прекрасно себя чувствующих девушек, можно выдохнуть и тревожиться меньше, что очень полезно в современном мире, где поводов для этого великое множество. С другой же, если совсем утонуть в принятии нестабильных состояний, можно из них никогда не выбраться. В голове могут начать всплывать вопросы из разряда: «А зачем вообще что-то делать, если Вайнона Райдер, которая играет Сюзанну в „Прерванной Жизни“, так привлекательно выглядит, пока находится в психиатрической больнице, где курит в перерывах между процедурами и читает книжки?». Выходит, что перед моим поколением стоит сложная задача сохранить приобретённую новую веху возможности быть собой в современном обществе, но не скатиться в безнадёжность и вечный мрак; подражать не рассказчице «Моего года отдыха и релакса», а Отессе Мошфег, которая нашла в себе силы написать такое произведение.
#рецензии #эссе #последамсовременнойклассики #современнаязарубежнаяпроза
[1] Крупнейшая в США сеть книжных магазинов
[2] Toxic femininity(токсичная феминность) – поведение, направленное на получение женщинами условной ценности путем сексуальной покорности, нежности, извлечение своей ценности из физической красоты, доставляющей удовольствие мужчинам
[3] Здесь и далее – перевод Евы Логиновой текста с оригинального языка произведения (английский) на русский
[4] Инсомния – это нарушение засыпания и поддержание сна
[5] Всемирный Торговый Центр – комплекс из семи зданий в финансовом квартале Манхэттена, включающий в себя Башни-Близнецы, уничтоженные в результате террористической атаки 9 сентября 2001 года
[6] Guilty pleasure – (досл.) предосудительные удовольствия
[2] Toxic femininity(токсичная феминность) – поведение, направленное на получение женщинами условной ценности путем сексуальной покорности, нежности, извлечение своей ценности из физической красоты, доставляющей удовольствие мужчинам
[3] Здесь и далее – перевод Евы Логиновой текста с оригинального языка произведения (английский) на русский
[4] Инсомния – это нарушение засыпания и поддержание сна
[5] Всемирный Торговый Центр – комплекс из семи зданий в финансовом квартале Манхэттена, включающий в себя Башни-Близнецы, уничтоженные в результате террористической атаки 9 сентября 2001 года
[6] Guilty pleasure – (досл.) предосудительные удовольствия
