Практически каждый с детства знаком с волшебным миром — Средиземьем. Почти все если не читали, то смотрели фильмы о путешествии хоббитов к Роковой горе. Восемьдесят пять лет назад вышло первое произведение Толкина «Хоббит, или Туда и обратно». Это произошло случайно, по уговорам друзей, ведь Толкин издаваться не планировал, а сочинял историю для своих детей. Другие две его наиболее известные книги — «Властелин колец» и «Сильмариллион». При этом существуют и менее популярные истории о Средиземье. Продолжение «Хоббита» (хотя с другой стороны «Хоббита» можно считать своеобразным прологом к «Властелину колец») читатели ждали семнадцать лет и не зря — оно имело ещё больший успех и создало целый культ. «Сильмариллион» же не настолько популярен, но важен по-настоящему преданным поклонникам. Эта книга повествует о событиях далёкого прошлого и объясняет устройство Средиземья, является его своеобразной Библией.
Был Эру, Единый, кого в Арде называют Илуватар; и сперва создал он Айнур, Священных, что явились порождением его мысли, и пребывали они с ним прежде, чем создано было что-то еще. И обратился он к ним, и задал музыкальные темы; и запели они перед ним, и возрадовался он — так звучит миф о сотворении Средиземья в «Сильмариллионе».
Толкина называют отцом фэнтези. Не потому, что он первый начал писать в этом жанре (раньше были, как минимум, Эдвард Дансени и Уильям Моррис), а потому, что оказал на жанр огромное влияние. Сейчас привнесённые в литературу автором «Властелина колец» вещи могут казаться сами собой разумеющимися или всегда существовавшими, но и они имели свои истоки. Те же эльфы появлялись в книгах упомянутых выше авторов, но привычный нам образ они обрели у Толкина; Профессор также подарил жанру фэнтези хоббитов и
С раннего возраста у Толкина проявлялись способности лингвиста. Ещё в детстве он с друзьями во время игр придумывал собственные языки. Наверняка, если вы были общительным ребёнком, то в компании сверстников тоже пробовали общаться с помощью условных знаков. Или же вели тайный дневник, шифруя записи необычными символами. Но шифр мы применяем к словам уже известного языка, а вот создать собственный — дело посложнее. Ведь каждому предмету нужно дать новое значение, сформулировать правила грамматики, подобрать подходящее звучание и продумать ещё множество нюансов. Толкин всё это смог. За свою жизнь он выучил четырнадцать языков, в число которых входят и далеко не простые: древнеанглийский, валлийский, древненорвежский, готский, староваллийский. А придумал — девятнадцать.
Никто не верит мне, когда я говорю, что моя длинная книга — это попытка создать мир, в котором язык, соответствующий моей личной эстетике, мог бы оказаться естественным. Тем не менее, это правда, — говорил Толкин о «Властелине колец».
Какое-то время Толкин был профессором в Оксфордском университете и ещё там рассказывал студентам о своём необычном хобби, наблюдениях, зачитывал на эльфийском стихотворения собственного сочинения. В лекциях он говорил о том, что, создавая новый язык, создаёшь и историю народа, говорящего на нём. Ведь речь — это народное творчество, песни, сказания, мифы. Далее из устного языка формируется письменность, литература. А язык без среды — мертвее латыни. Конечно, необязательно всем писателям-фэнтезистам становиться Толкинами и создавать языки — вовсе нет. Но если в тексте будут хоть мельком упомянуты особенности речи, диалекта, какие-то предания того или иного волшебного народца, в глазах читателя вымышленный мир станет куда более убедительным и живым.
Говоря о Толкине, не стоит забывать об одном существенном отличии фантастики от фэнтези. В научной фантастике «чудеса» имеют рациональное, материалистическое объяснение, пусть даже с точки зрения не современной, а выдуманной науки будущего. В фэнтези волшебство является неотъемлемой и естественной частью мира, зачастую его аксиомой. Создавая фэнтези-вселенную, писатель не только обязан предусмотреть, кто там будет жить и на каком языке говорить. Ему важно также обозначить законы волшебства, чтобы они были системными и не выходили за рамки разумного. Ведь мир, где каждый может щелчком пальцев расколоть землю, не способен выглядеть хоть сколько-нибудь правдоподобно, в него не поверишь. Например, в «Гарри Поттере» для магии необходимо знание заклинания, волшебная палочка, либо магический предмет и умение им пользоваться, а также зачастую особая генетическая предрасположенность. В саге «Хранитель мечей» Ника Перумова магам приходилось платить собственными физическими ресурсами за чары, либо, опять-таки, пользоваться артефактами. Но это всё было написано позже, после «Властелина колец». Какое объяснение волшебству даёт нам Профессор?
Не зря ранее «Сильмариллион» сравнивался с Библией, ведь описанная там концепция сотворения мира довольно схожа с авраамической. Бог, Илуватар, создаёт Валаров, «архангелов», которые могут Великой Музыкой творить Нечто из Ничто, но все их действия в итоге следуют замыслу Единого. Валары при этом напоминают языческий пантеон, ведь каждый из них ответственен за ту или иную стихию: Манвэ — главный среди них и ближе всего к Илуватару, направляет ветра, Варда — создательница звёзд, Ульмо — повелитель вод и так далее. «Падшим» можно назвать Мелькора — это Валар, с которого и началось всё зло Средиземья.
У Валаров существуют менее могущественные помощники, Майар, «ангелы». Волшебники Толкина, орден Истари, тоже относятся к ним: Саруман, Гэндальф, Радагаст и двое синих магов. Именно Валары и Майар обладают магией: силой, способной изменять материальный мир. Магию у Толкина следует различать с чародейством и колдовством. Магия искажает видение мира у других (вспомним маскирующие плащи, подаренные хоббитам) и чаще бывает врождённая, она свойственна эльфам, Пришедшим Первыми. Колдовство меняет физические свойства предметов и доступно в том числе людям, Пришедшим Следом — нужно только обучиться. Сюда относятся известное своей прочностью оружие гномов (народ, кстати, созданный не самим Илуватаром, а Валаром земли, Ауле), их же руны, которые можно прочитать только при той луне, при которой их начертали. Подобные чародейские обряды и заклинания довольно часто встречаются по ходу повествования.
Что касается структуры общества, то больше всего она напоминает времена Средневековья. Атмосфера своя у каждого народа — рыцарские замки людей, крепчайшие доспехи и драгоценности гномов, величие одежд и дворцов эльфов, по-крестьянски простой и милый быт хоббитов. Но Толкин ведь не только писатель, а исследователь древней литературы, которая его особенно привлекала. В кругах коллег Профессора известна его лекция «„Беовульф“: чудовища и критики». Она написана примерно в одно время с «Хоббитом» и кое в чём с книгой перекликается. Ключевые моменты в «Беовульфе» — встречи с чудовищем-людоедом Гренделем и драконом. Аналогичные присутствуют и в «Хоббите»: для Бильбо это Голлум и Смауг. Только вот хоббит испытывает сострадание к монстру, чувство для типичного эпического героя нехарактерное.
А в наиболее известной из «Сильмариллиона» истории есть параллель с биографией писателя. Речь идёт о Берене и Лутиэн, первой эльфийке, что отдала своё бессмертие взамен на жизнь с возлюбленным-смертным. Много лет спустя так же сделает и Арвен, решив остаться с Арагорном. Толкины в своё время тоже преодолели многое, чтобы быть вместе: Рональду было запрещено опекуном общаться с будущей женой Эдит Брэтт до достижения своего совершеннолетия; Эдит же, ничего не знавшая, должна была выйти за другого. В свой двадцать первый день рождения молодой Толкин написал мисс Брэтт впервые за долгое время, объяснившись в чувствах. После этого девушка вернула кольцо жениху и вскоре стала женой Толкина. И в реальном мире есть место маленькому волшебству.
«Властелин колец» — нестареющая классика. Кажется, трилогия всегда будет возглавлять списки лучших фэнтези-книг, а её экранизация Питером Джексоном останется шедевром кинематографа — источником вдохновения для писателей, сценаристов и режиссёров. Именно благодаря таким личностям, как Джон Рональд Руэл Толкин, магия в мире не иссякает, а значит, у нас всегда будет надежда на что-то лучшее.
#эссе #последамсовременнойклассики #классика #фэнтези
