ЛИФТ запускает новую рубрику коротких обзоров и рецензий на книги, которые вышли недавно или наоборот, были опубликованы уже несколько лет назад и оттого могут оказаться незаслуженно забыты.
О чём мы вспоминаем действительно редко, так это о сборниках поэтов, даже если они на момент публикации казались по-своему выдающимися. В 2015 году в издательстве НЛО вышла книга Василия Бородина «Лосиный остров». Спустя восемь лет о ней рассказывает начинающая поэтесса и автор ЛИФТА Екатерина Алексеева.
О чём мы вспоминаем действительно редко, так это о сборниках поэтов, даже если они на момент публикации казались по-своему выдающимися. В 2015 году в издательстве НЛО вышла книга Василия Бородина «Лосиный остров». Спустя восемь лет о ней рассказывает начинающая поэтесса и автор ЛИФТА Екатерина Алексеева.
Небольшой сборник с отражениями листьев на обложке делится на три части, обозначенные в основном годами написания. Первая — просто «Стихи 2005-2014», вторая «Тетрадь, Стихи 2013-2014» и третья «Ковчег, Стихи 2014-2015». Заложена ли в этом концепция, не совсем понятно, скорее всего сборник разбивается на мини-циклы прежде всего по временным периодам, хотя в «Ковчеге» прослеживается общий мотив христианства и отечественной истории, в частности, «Ковчег» открывается стихотворением, посвящённым архимандриту Зинону. Тем не менее, самой яркой и сильной представляется первая, довольно разрозненная часть — просто «Стихи». Видимо, сказался больший промежуток работы над ними и, предположительно, более жёсткая выборка.
У стихов Василия Бородина есть целый ряд особенностей, которые позволяют говорить о неком неомодернистском стиле. Пожалуй, самая главная из них — эклектика формы и единство содержания. В одном стихотворении «Лосиного острова» могут соединиться авангардный, даже местами близкий к зауми стиль, и верлибр, зачастую плавно переходящий в стихотворение в прозе («чай разлетается по чуть-чуть...»), иногда тот же футуризм сочетается с романтизмом («Рассказ»). В других случаях стихи Бородина напоминают хокку («блошиный рынок...»), тут же рядом может стоять нарративное стихотворение («кошка подвала...») и нарочито детские интонации, стихи-считалки («я был на стороне наук...»). На мой взгляд, в сборнике существует определённая «фигура примирения», смешение традиции и новаторства. Любимые автором междометия («кы-кёкя-кэ сказала галка»), («собачья песня»), нарочитая смысловая несогласованность («памяти Целана») идут рука об руку с ямбами и дактилями о природе и космосе, порой в духе позднего Пастернака или даже обэриутов. Например, «конь стоит направлен в ухо» своим фольклорно-абсурдистским, созерцательным характером напоминает «Гостя на коне» Введенского, хотя по форме эти стихотворения очень разные.
В приёмах Василия Бородина не ощущается стилизации. Поэт искренне погружается в стиль, не пародируя его, а воспроизводя в современных реалиях. То, что в один момент поэзия Бородина, как это видно по другим сборникам, в том числе по вышедшей позднее книге «Пёс», может быть одной, а затем резко меняться, в том, что она может сочетать в себе трагизм и иронию, инфантилизм и созерцательную зрелость можно отыскать предпосылку причисления поэзии Василия Бородина к неомодернизму или метамодернизму.
Олег Юрьев писал о стихах Василия Бородина, что у него нет «потребности и склонности посредством стихов раскрывать, дораскрывать и перераскрывать свою личность и рассказывать, дорассказывать и перерассказывать свою жизненную историю». С этим трудно не согласиться: несмотря на безусловный лиризм, поэтика «Лосиного острова» направлена как будто бы во внешний мир, она экстравертна и объектна. Не так много местоимения «я» можно встретить в тексте — в основном речь идёт о времени, о природе, героями часто становятся животные, камни, лучи, абстрактные люди, персонажи. В этом ощущается тенденция к мироописанию («вол в Валахии вольней»), причём к описанию мира новым, зачастую противоречивым языком, где не всегда работает и логика, и грамматика, что тоже отсылает нас к метамодерну, его заданной равносильности противоположных идей.
В предисловии к сборнику Алексей Порвин также отмечал нарочитую безыскусность и «инфантильность» «Лосиного острова», и если с «безыскусностью» можно поспорить (всё-таки поэтические приёмы использованы не самые простые, а некоторые образы нагромождаются друг на друга порой даже чересчур плотно), то лёгкий, местами инфантильный взгляд улавливается вполне отчётливо. В стихах Бородина есть стремление к «новой искренности», в них совершенно не чувствуется «сделанности», лишней патетики, присутствует скорее не искренность, но, что кажется куда более ценным, простая творческая честность, что в современной литературе очень важно. Поэтому «Лосиный остров» — с его космоцентризмом, попыткой объединить международный и разновременной опыт формы, темами времени и памяти — сборник экспериментальный и эклектикой вполне отражающий свою эпоху, середину десятых годов.
У стихов Василия Бородина есть целый ряд особенностей, которые позволяют говорить о неком неомодернистском стиле. Пожалуй, самая главная из них — эклектика формы и единство содержания. В одном стихотворении «Лосиного острова» могут соединиться авангардный, даже местами близкий к зауми стиль, и верлибр, зачастую плавно переходящий в стихотворение в прозе («чай разлетается по чуть-чуть...»), иногда тот же футуризм сочетается с романтизмом («Рассказ»). В других случаях стихи Бородина напоминают хокку («блошиный рынок...»), тут же рядом может стоять нарративное стихотворение («кошка подвала...») и нарочито детские интонации, стихи-считалки («я был на стороне наук...»). На мой взгляд, в сборнике существует определённая «фигура примирения», смешение традиции и новаторства. Любимые автором междометия («кы-кёкя-кэ сказала галка»), («собачья песня»), нарочитая смысловая несогласованность («памяти Целана») идут рука об руку с ямбами и дактилями о природе и космосе, порой в духе позднего Пастернака или даже обэриутов. Например, «конь стоит направлен в ухо» своим фольклорно-абсурдистским, созерцательным характером напоминает «Гостя на коне» Введенского, хотя по форме эти стихотворения очень разные.
В приёмах Василия Бородина не ощущается стилизации. Поэт искренне погружается в стиль, не пародируя его, а воспроизводя в современных реалиях. То, что в один момент поэзия Бородина, как это видно по другим сборникам, в том числе по вышедшей позднее книге «Пёс», может быть одной, а затем резко меняться, в том, что она может сочетать в себе трагизм и иронию, инфантилизм и созерцательную зрелость можно отыскать предпосылку причисления поэзии Василия Бородина к неомодернизму или метамодернизму.
Олег Юрьев писал о стихах Василия Бородина, что у него нет «потребности и склонности посредством стихов раскрывать, дораскрывать и перераскрывать свою личность и рассказывать, дорассказывать и перерассказывать свою жизненную историю». С этим трудно не согласиться: несмотря на безусловный лиризм, поэтика «Лосиного острова» направлена как будто бы во внешний мир, она экстравертна и объектна. Не так много местоимения «я» можно встретить в тексте — в основном речь идёт о времени, о природе, героями часто становятся животные, камни, лучи, абстрактные люди, персонажи. В этом ощущается тенденция к мироописанию («вол в Валахии вольней»), причём к описанию мира новым, зачастую противоречивым языком, где не всегда работает и логика, и грамматика, что тоже отсылает нас к метамодерну, его заданной равносильности противоположных идей.
В предисловии к сборнику Алексей Порвин также отмечал нарочитую безыскусность и «инфантильность» «Лосиного острова», и если с «безыскусностью» можно поспорить (всё-таки поэтические приёмы использованы не самые простые, а некоторые образы нагромождаются друг на друга порой даже чересчур плотно), то лёгкий, местами инфантильный взгляд улавливается вполне отчётливо. В стихах Бородина есть стремление к «новой искренности», в них совершенно не чувствуется «сделанности», лишней патетики, присутствует скорее не искренность, но, что кажется куда более ценным, простая творческая честность, что в современной литературе очень важно. Поэтому «Лосиный остров» — с его космоцентризмом, попыткой объединить международный и разновременной опыт формы, темами времени и памяти — сборник экспериментальный и эклектикой вполне отражающий свою эпоху, середину десятых годов.
#современнаярусскаяпоэзия #рецензии
